Культуртерапия

Решение проблем исцеления творчеством сегодня находится в плоскости синтеза науки и мировой культуры, включая практику воспитания, психотерапии и духовной (религиозной) жизни человека. Последние издавна созидались на «камне» культуры, теологии и философии, отвечающих на вопросы, связанные с постижением мира, природы, назначения, духовности и целеполагания человека.

К ним относятся национальные и семейные традиции, обряды, поговорки, континуум этических, нравственных, правовых и других социально ориентированных установок, способных воздействовать на культурное развитие личности. Центральным этосом (ядром) культуры, сосредоточением духовных начал каждого народа является его религия. В настоящее время в постнеклассической культуре происходит смена парадигм, и вместо социального служения и идеи спасения творчеством центр воззрений на творчество перемещается в сторону идей метафизического преобразования мира на основе святоотеческого понимания духовной природы человека, которое было характерно для допетровской руси. Духовная природа и роль творчества раскрыты отечественными философами XIX и начала XX вв., показавшими, что основополагающим фундаментом творчества (базой, началом) является его мистическая (духовная) направленность.

Они раскрыли его иррациональную природу, имеющую духовный надличностный характер, его связь с расширенным состоянием сознания, интуицией и предвидением, его софийность и соборность. В их трудах содержится главный постулат творчества, являющегося космическим принципом мира, основанным на поиске «изначальности» бытия, всеединства и смысла существования человека и жизни. Русские мыслители указывали, что творческое самосовершенствование личности, осмысленность жизни, достижение свободы и обретение нравственной ответственности представляют основу преодоления социального и культурного кризисов.

В этой связи сегодня трудно представить арттерапию с ее множественными формами творчества, использующими мнестические компоненты, эмоции и регулятивноволевые действия вне учета и анализа духовного состояния человека. По мнению Х. Феррера, Э. ньюберга и многих других авторов, большинство духовных методов психотерапии – молитвы и созерцательные традиции (отход от эгоизма, чувство священного, некоторые формы концентрации внимания и другие) – способны не только активизировать творческие начала, но и участвовать в развитии сфер сознания.

Культуртерапия в таком случае представляется основным фактором духовного развития (преображения) не только осужденных, но и законопослушных граждан, где главное место отводится инкультурации – воцерковлению. Трудности, встречаемые на этом пути в ресоциализации осужденных, связаны с большим количеством причин: ритуализацией (обрядовостью), имитацией (псевдо и формальным выполнением предписываемых церковным уставом форм поведения), недостаточностью коммуникаций со священнослужителями и представителями религиозных общин.

Но самая значимая проблема заключается в том, что духовность, или духовная трасформация личности, не возможна путем ее навязывания, давления и прочих форм воздействия на личность человека. Духовность, как и смысл жизни, нельзя дать (передать) другому, поскольку они – «продукт» самопостижения, саморазвития и самосовершенствования личности. Любая попытка насильственного психологического воздействия на внутренний мир человека, особенно осужденных молодежного возраста, представляет вариант псевдодуховной интервенции, которая не только не допустима с унижает человека, вызывая его негативные реакции.

Этот аспект обретения духовного опыта глубоко проанализирован А. и. Ильиным итак, если конечной целью культуртерапии является духовное преображение личности, способное исцелить осужденного от его пагубных наклонностей, черт, свойств и т. д., представляется для нас сегодня не столько запретной задачей, сколько малодостижимой на основе инкультурации, то создание необходимых условий, подготавливающих к осознанию принятия духовного развития, реально возможно.

Это направление реализовано в виде психонейро-трансформинга. Он представляет все те же методы арттерапии, но находящиеся на ее «периферийных» полях, в виде музыко, изо, библиои т. д. психотерапии. Вектор их использования в целостной стратегии можно изобразить посредством следующей «маршрутной карты», стимулирующей процессы: смыслообразование → самопознание → творчество → развитие сознания → формирование (становление и развитие (наполнение)) духовности.

Конечной целью программ культуртерапии является духовное преображение личности, исцеляющее осужденного от его пагубных наклонностей, черт, свойств и т. д. к наиболее общим задачам относятся:

• помощь осужденному в разработке и применении стратегии совладающего поведения, позволяющей снизить или модифицировать степень выраженности плр и стресса;
• помощь осужденному в приобретении знаний, умений и навыков по самоанализу, саморегуляции и саморазвитию, а также в развитии своих способностей в сфере творческой деятельности, нивелирующей патопсихические состояния;
• помощь осужденному в выработке мировоззренческой позиции, обретении духовности и мотивации к правосообразному поведению. к частным задачам относятся: профилактика криминальных ситуаций в исправительных учреждениях; снижение уровня психотравматизации личности; предупреждение самоповреждающего поведения; профилактика декомпенсации плр; повышение уровня стрессологической культуры и управления стрессом и т. п.

В программе регламентированы положения, касающиеся принятия нормативов в области права, требований медикопсихологической этики, значимости учета личностных особенностей осужденного и уровней декомпенсации плр и т. д. Базой программы служит широкий спектр известных методов психотерапии в едином поле культурпсихотерапии с привлечением духовного, психического и соматического регистров полимодальный психотерапии.

В целом программа представляет синтез традиционных практик духовного роста (развития) с естественнонаучной мыслью и гуманитарными знаниями. Ее эффективность обеспечивается с помощью устранения излишнего влияния стресса посредством культурпсихотерапии и инкультурации, обладающими мощным духовным потенциалом воздействия как на осужденных, так и на персонал исправительного учреждения. Это обусловливает важность использования широкого спектра факторов традиционной духовной культуры народа, включая психологопедагогическую практику духовно ориентированных воздействий наряду с традиционно применяемыми арттерапевтическими методами. основой активации личностного психического развития и повышения адаптационных ресурсов у персонала исправительных учреждений и осужденных в процессе их ресоциализации на основе психонейротрансформинга является обращение к духовности как центральному системообразующему фактору, интегрирующему духовное, психическое и соматическое начала в человеке.

По сути, это комплекс медикопсихологических и психологопедагогических воздействий, направленных на трансформацию энергии негативных эмоциональных состояний в процессы развития. и если западная гуманистическая психотерапия связана с максимальным устранением патогенного влияния пенитенциарного стресса на здоровье, то практика указанного направления реализуется на основе обращения к стрессовой природе наказания (социальной депривации, составляющей сущность стресса) и преобразования негативной энергии стресса в духовнонравственное развитие личности осужденных. Такой подход во многом это соответствует взглядам Б. с. Братуся, который условно выделяет четыре уровня (регистра) развития человека.

Первый уровень – эгоцентрический, определяемый стремлением к собственной выгоде, удобству, престижу и т. п. Второй – группоцентрический, когда человек идентифицирует себя с какойлибо группой, отношение его к другим людям зависит от того, входят ли эти другие в его группу или нет. Третий уровень – просоциальный, или гуманистический. Для достигшего этого уровня человека в его отношении к другому подразумевается самоценность и равенство в отношении прав, свобод и обязанностей.

На двух предыдущих стадиях нравственности практически нет, хотя в известном смысле существуют определенные формы морали – эгоцентрическая или группоцентрическая (корпоративная). Братусь выделяет еще один уровень – духовный или эсхатологический, на котором человек начинает осознавать и смотреть на себя и другого как на существа особого рода, связанные с духовным миром. Это уровень, на котором решаются субъективные отношения человека с Богом, устанавливается личная формула связи с ним.

Несмотря на то что людей нельзя классифицировать, расставляя их по определенным ступеням, но, как указывает автор, вполне можно говорить о типичном для данного человека или социума «душевном профиле», его типичном устремлении. Каждый этап восхождения по этой лестнице трансформации не означает полного стирания предыдущих ступеней развития, происходит их преобразование, а не уничтожение. Подъем по ступеням развития личности – это все большая открытость человека к более высоким смыслообразующим уровням, но борьба духовная постоянна, и лишь смерть подводит ее земной итог.

Братусь подчеркивает, что русская культура при всех ее издержках стремилась к развитию в человеке духовного уровня как главного и определяющего его нравственный облик начала. Западная культура столетиями вынашивала в себе гуманистическую ориентацию типа личности. Центральными в западной государственности стали стремление к праву, чести, справедливости, закону, следствием чего явилось реальное юридическое обеспечение прав и свобод человека и укоренение в массовом сознании правовых регламентаций.

В отличие от этого российский человек всегда чувствовал себя бесправным, поскольку русская история не знала закона в западном понимании, и российский человек, если и мог к чему-то апеллировать, то не к закону, а к совести, состраданию и, как бы минуя правовую (просоциальную) инстанцию, переходил сразу к духовному уровню. Об этой особенности русского менталитета указывал и И. А. Ильин, отмечая, что именно этому провалу правового сознания в «профиле» русской души отводится роль стимулятора его духовной жизни. В этой связи следует еще раз подчеркнуть важность выдвинутого положения о необходимости духовного преображения личности осужденного на всех стадиях его пребывания в учреждениях пенитенциарной системы.